Исповедь Дракулы - Страница 130

130

Тихо скрипнули половицы, женщина обернулась, на пороге комнаты стоял тот, кто занимал все ее помыслы. Муж был одет в дорожный костюм, похоже, он пришел проститься перед дальней дорогой.

– Я должен ехать, Елена. Этот поход может затянуться на неопределенное время. Но иначе нельзя. Мой долг – вернуть власть, снова стать воеводой Валахии.

Лицо Елены не дрогнуло, – она не хотела омрачать разлуку слезами. Осторожно опустив заснувшего ребенка в кроватку, она подошла к мужу:

– А потом? Что будет с нами потом?

– Если Господь дарует мне победу, я вернусь за тобой, мы переедем в Тырговиште, ты станешь княгиней Валахии. А пока тебе придется жить здесь, в Сибиу.

– Я не успела сказать об этом раньше, но я снова беременна, ваша милость. Господь благословил наш брак, сделав его плодовитым.

– Это замечательно. Я очень рад. Хочется верить, что ты родишь этого ребенка уже в Тырговиште.

Дракула притянул Елену к себе, сжал в объятиях – прощальных объятиях перед дальней дорогой, которая могла разлучить их навсегда… Женщина замерла. Сердце подсказывало – теперь, именно теперь, в эти мгновения, она должна задать самый важный вопрос, лишавший сна и душевного равновесия. Если не спросить сейчас, то она никогда не узнает ответа, истина все время будет ускользать, как ускользал взгляд на том портрете…

– Вы любите меня, ваша милость?

Князь с удивлением, будто впервые увидел, посмотрел на свою жену. Он воспринимал отношения с девушкой из клана Корвинов как не им избранный, но ему выпавший жребий, не думая о чувствах и не ища их. Время шло… Елена смотрела прямо в глаза, веря, что услышит желанный ответ. А он не хотел слов. Любая произнесенная вслух мысль отдавала фальшью. Молчание же могло поведать о многом. Дракула легко подхватил на руки податливое тело женщины, понес на кровать. Руки Елены обвили его шею, губы искали губы… Она пробуждала в нем желание, она возвращала ему силы. Влад любил молодое сильное тело, но не знал душу этой женщины. И только теперь, на пороге долгой разлуки, он подумал, что возможно, совершал ошибку, пренебрегая общением с Еленой. Возможно, ему следовало чаще смотреть ей в глаза…

Жаркие поцелуи покрыли его лицо, лишив способности мыслить, проворные ладошки скользнули под одежду, торопясь притронуться к обнаженному телу…

Они были счастливы. Но невозможно уловить миг, когда настоящее становится прошлым, невозможно сделать блаженство вечным. На смену вихрю чувств пришла опустошенность. Надо было торопиться – впереди ждала дорога. Дракула начал быстро одеваться, но потом остановился, посмотрев в лицо лежавшей на пуховых подушках жены. Ее глаза были закрыты, но она не спала, чутко ловя каждый звук. Она ждала.

– Елена…

Князь хотел произнести заветную фразу, утешить, заверив, будто любит ее, но осекся. Он вспомнил Лидию – женщину, в чувствах к которой он не сомневался ни на секунду, но так и не признался в любви.

– Что? – в глазах Елены горела надежда.

– Если родится мальчик, Елена, назови его Мирчей.

Одевшись, Дракула покинул покои жены. Она даже не подняла головы, продолжала лежать на кровати – распростертая, едва прикрытая простыней, а по ее лицу текли слезы. Она чувствовала, что видит мужа в последний раз…

Трансильвания, Турда, 25 июля 1476 года

Небольшой трансильванский город Турда потерял покой и перестал походить сам на себя. По его извилистым улочкам днем и ночью курсировал военный люд, всюду слышалось бряцание оружия, женский визг и отборная брань, на которую особенно щедры оказались служившие в венгерском войске наемники. Городок являлся перевалочным пунктом, откуда должен был начаться великий поход против султана. Впрочем, хотя о величии эпохальных планов Матьяша говорили много, однако на деле воевать никто не торопился, и возглавлявший войско Штефан Батори день за днем откладывал начало похода.

Военный совет был запланирован на утро, но командующий где-то задерживался, и Дракула не находил себе места, пересекая зал большими шагами и до боли сжимая кулаки. Ему приходилось ждать, приходилось заискивать перед чванливым и высокомерным Батори, но вызывала гнев не форма, а суть происходящего. Батори тянул время. Все, что он делал, было подчинено одной цели – отсрочить начало военной операции, лишив ее, тем самым, всякого смысла.

Небольшой полутемный зал с закопченным потолком постепенно стал заполняться людьми. Стремительно вошел молодой Бранкович, вслед за ним – несколько сербских военачальников, Гергина, венгры из окружения Штефана Батори, однако сам командующий все медлил, словно дорожа не только каждым лишним днем, но и часом отсрочки. Начать совет без него было невозможно, и присутствующим оставалось только терпеливо ждать королевского ставленника.

– Добрый день, господа! – как ни в чем не бывало приветствовал всех запоздавший почти на час Батори. – Думаю, нам следует сразу перейти к делу, коее не терпит ни малейшего промедления.

Батори был молод, энергичен, но главным его талантом являлась способность создавать видимость действий. Совет еще не начался, а уже казалось, что только командующий венгерских войск печется о скорейшем разрешении проблем, в то время как остальные участники совещания прибывают в праздности и бездействии. Батори начал говорить… Речь человека, отличавшегося полной бездарностью в военном искусстве, порой звучала абсурдно, но его терпеливо слушали, согласно кивая головами. Наконец, Дракула не выдержал:

– Я во многом согласен с господином командующим, но хочу немного уточнить ситуацию. Султан неотступен в своих стремлениях, а потому вновь, как и в прошлом году, он собрал армию и двинулся в поход на Молдову, чтобы окончательно сломить ее сопротивление. У князя Штефана мало сил, он еще не успел оправиться после зимней кампании, он не сумеет в одиночку противостоять такому сильному врагу! Хотя время упущено, мы еще успеем придти ему на помощь! Если, конечно, выступить немедленно. Мы можем, должны, обязаны срочно помочь нашему союзнику!

130