Исповедь Дракулы - Страница 101

101

– Послушай, Лидия, сейчас не самая подходящая обстановка для ссор. Прежде всего мы должны бежать отсюда, уцелеть, остаться в живых. Если все обойдется, мы что-нибудь придумаем и найдем выход.

– Влад, я начала этот разговор именно потому, что не хочу доставлять тебе лишних хлопот.

– Тебе это блестяще удалось!

– Подожди, я не договорила! – обычно кроткая, спокойная Лидия кричала на меня, а в ее глазах сверкал неукротимый огонь. Она сняла с пальца кольцо, когда-то подаренное мною, швырнула под ноги. – Я всегда была для тебя обузой, я мешала тебе делать карьеру! Я слишком люблю тебя, Влад, чтобы и дальше продолжать портить тебе жизнь. Больше нас ничего не связывает – ты свободный человек, женись на ком хочешь. Об одном молю – береги Влада. Будь счастлив, если сможешь.

Она вскочила на парапет, взмахнула руками, удерживая равновесие, замерла над бездной.

– Лидия, не делай этого! Лидия!

Ее пугали высота и близкая смерть. Она медлила. Стараясь не спугнуть, я шагнул к ней, протягивая руку:

– Ты нужна мне, Лидия. Одумайся, у нас все будет хорошо. Я сделаю тебя своей женой, обещаю. Мы обвенчаемся в Турну-Рошу сразу, как только выберемся отсюда.

– Лжец! Ты снова обманываешь меня! Снова!

Я бросился к Лидии, но не сумел поймать ее руку. Казалось, она не упала вниз, а взлетела, белой чайкой взмыв небо. Ее предсмертный крик заглушил грохот канонады.

Пустота сковала душу. Если бы сейчас на мою голову рухнуло небо, я бы не удивился этому. Но оцепенение было недолгим, – злость комком подступила к горлу, перехватывая дыхание.

– Будь ты проклята! Предательница! Ненавижу!

Я ненавидел женщину, вероломно нанесшую самый сильный удар оттуда, откуда я его не ожидал. Любимая женщина, верные друзья, кровные братья – все предали меня, все оказались моими врагами! Но я знал, что беды не сломят меня. Сила заключалась в одиночестве и ненависти, только с ними можно было победить.

Я не стал смотреть вниз, туда, где должно было лежать тело предательницы, ушел со стены, направившись к своим людям, чтобы дать новые указания. Стены крепости вновь дрогнули под обстрелом, щеку оцарапал отлетевший кусок кирпича, но я не обратил на это внимания.

Карпатские горы, конец октября 1462 года

Пушки грохотали, грохотали, грохотали, заглушая остальные звуки и дробя само время, превращая в сухой, утекавший меж пальцами песок. Обстрел продолжился и после захода солнца. Хотя боеприпасы были на исходе, я приказал отвечать огнем на огонь. Это позволяло ввести врага в заблуждение и беспрепятственно покинуть осажденную крепость. Пущенная твердой рукой Драгомира стрела скользнула по широкому подоконнику открытого окна и на излете бессильно плюхнулась на пол – таков был долгожданный сигнал, сообщавший, что все готово к бегству. Собрав людей, я торопливо спустился в тесный, освещенный факелами двор крепости.

Я не позволял себе думать о женщине, имя которой не хотелось произносить даже мысленно, но все время смотрел на Влада, стоявшего рядом со взрослыми возле вырытого в центре двора широкого колодца. Мальчик знал, что случилось с матерью, но держался, пряча горе, и не задавал никаких вопросов.

Ветер трепал пламя факелов, первые снежинки падали на лицо. Я подошел к сыну:

– Мы покинем крепость через подземный ход. Это непростая дорога, но ты уже взрослый человек и сможешь осилить ее.

– Да, отец. Я не подведу вас.

– Не сомневаюсь.

– Отец…

– Да?

Мальчик осекся, и мне пришлось отвечать на незаданный вопрос:

– Твоя мать сделала выбор. Теперь я не могу сделать для нее ничего – даже похоронить. Я посылал людей за пределы крепости, чтобы разыскать ее тело, но они ничего не обнаружили. Его, скорее всего, унесло течением. Повторять вылазку слишком опасно. Молись за упокой ее души.

Крепость, дававшая защиту, не должна была превращаться в смертельную западню, а потому в ней всегда должен находиться источник питьевой воды и тайный путь к отступлению. Эти задачи можно было решить одновременно, вырыв в центре укреплений очень глубокий колодец, являвшийся одновременно и входом в подземелье. Возведенный мною на берегу Арджеша замок также не являлся исключением, и под его мощным фундаментом таился ведущий из западни ход.

Я подошел к краю колодца, заглянул вниз – на его дно никогда не падал солнечный свет, и черное жерло напоминало спуск в преисподнюю. Я приказал поднять одну из плит, которыми была вымощена площадка вокруг колодца – под ней обнаружилась еще одна уходящая в глубину земли узкая шахта. Винтовая лестница с очень крутыми ступенями таяла в темноте. Спуск по ней представлял трудность даже для взрослого мужчины. Посадив сына на спину, я одной рукой взял свечу и полез вниз первым. Сейчас многое зависело от Влада – стоило ему запаниковать и нарушить равновесие, мы бы сорвались вниз, не удержавшись на крутой лестнице, но мальчик сидел не шелохнувшись, тесно прижавшись ко мне, и я чувствовал лишь учащенное биение его сердца, выдававшее страх. Спуск проходил молча, и в шахте было слышно только дыхание людей да шорох ступней о ступени.

– Не страшно? – закончив идти по ступеням, я поставил мальчика на твердую землю.

– Нет… Если только совсем чуть-чуть.

– Молодец. Я тобою горжусь.

Вспыхнули факелы. Все мои спутники один за другим, без происшествий проделали сложный спуск и теперь находились в начале ведущего за пределы замка подземного хода. Я не любил подземелья. Холодные стены давили со всех сторон, высасывая жизнь. Я чувствовал себя погребенным заживо и невольно задумывался о последних мгновениях жизни Мирчи. Мне было страшно, но я старался не поддаваться постыдному чувству, ведь ныне для меня, равно как и для всех остальных, существовала только одна цель – покинуть осажденную крепость и благополучно уйти в Трансильванию.

101